28 мая — 135 лет со дня рождения русского поэта, переводчика Владислава Фелициановича Ходасевича (1886-1939)

Владислав Ходасевич родился 16 (28) мая 1886 года в Москве в семье обедневшего польского дворянина. Лучше и точнее всех дал ему оценку Владимир Набоков: “Крупнейший поэт нашего времени, литературный потомок Пушкина по тютчевской линии, он останется гордостью русской поэзии, пока жива последняя память о ней”. Но как часто бывает, его не слишком ценили. Больше всего Ходасевичу досталось от советских критиков. Его, как эмигранта, клевали нещадно и не издавали. Прорыв произошёл в пору перестройки с выходом в 1989 году его книги в большой серии поэтов. Невезучий Ходасевич: нужда преследовала его при жизни и продолжает тащиться за ним посмертно.

Забавно знать, что триста лет пройдёт,
И некий муж, задумчивый ученый,
Мои стихи со словарём прочтёт.

Так считал поэт. Нет, слава Богу, мы читаем Ходасевича без словаря. Стало быть, жив и Владислав Ходасевич, прекрасный Орфей Серебряного века русской поэзии.
Многие воспоминания рисуют Ходасевича как человека мрачного. Нет, он не был таким. Он любил шутки, каламбуры, экспромты. В этом можно легко убедиться с помощью стихов, в которых Ходасевич озорно повествует Берберовой о литераторше-антропософке Григорович, измучившей его просьбами дать ей литературные советы:
Она сказала: Можно быть великой,
Не будучи Антоном-Горемыкой!
Лишь сядь под куст, попукай и посикай!.
Попукала, посикала — и вот
Свой сик и пук ко мне на выбор шлёт.
Да, остроумие Ходасевича могло быть и жестоким, и мрачным, и сардоническим. Но ведь и жизнь кругом была такая! Все годы с ним под ручку ходили два спутника: бедность и болезни. А это не самая лучшая компания!..
Но оставим печальное и расскажем об увлечениях и любви в жизни Ходасевича. Да-да, он был влюбчив, не будем забывать о том, что в его жилах текла польско-еврейская кровь, а это почти южная кровь.
В 1904 году Ходасевич знакомится с Мариной Рындиной, а через год она становится его женой, первой из четырёх жен. До достижения 19 лет Ходасевичу оставалось меньше месяца. Посажёным отцом был Валерий Брюсов. Но союз этот был недолгим: Чулкова вспоминает: “Однажды Владя по издательским делам поехал в Петербург. За время его отсутствия Марина сошлась с Сергеем Маковским — поэтом и издателем “Аполлона”, с которым впоследствии уехала в эмиграцию».
В своем биографическом списке Ходасевич записал: “1907 — 30 декабря разъезд с Мариной”. Муза ушла, но осталось творчество. Остались многочисленные дружеские связи, в том числе и с женщинами.
В конце 1911 года у Ходасевича начинается серьёзный роман с поэтессой Анной Ивановной Гренцион, младшей сестрой писателя Георгия Чулкова. У неё сын Гаррик (Эдгар Гренцион). Марина Рындина была красавица, но и Анну Чулкову бог не обделил красотой. Они встретились на вечеринке писателя Бориса Зайцева, на которой молодые писатели и поэты читали обычно свои новые произведения. Как отмечает в своих воспоминаниях Чулкова-Гренцион и будущая Ходасевич, “стихи Влади меня совершенно пленили. Я в то время была замужем за Александром Брюсовым. Познакомившись с Владей, я настаивала, чтобы он возобновил прежние приятельские отношения с моим мужем. Владя стал у нас часто бывать, даже гостил у нас на даче. Он в то время был влюблён в Евгению Муратову и очень огорчался её не вполне серьёзным отношением к его любви…”.
Далее события развивались так: двойная смерть родителей Ходасевича и уход Чулковой от Александра Брюсова… “и мы стали жить вместе с Владей”, — так простенько написала в своих воспоминаниях Анна Ивановна.
В 1921 году, в Петрограде, в стенах Дома искусств появилась начинающая поэтесса Нина Берберова, “молодая, с типично армянской наружностью”, — так представляет её в воспоминаниях Анна Чулкова. “Появилась разлучница. С тех пор наша жизнь перевернулась. Если он не видел её дня два-три, то кричал и плакал, и я сама отправлялась к Берберовой, чтобы привести её к нам для его успокоения…”.
Короче, семейный корабль дал трещину, накренился и пошёл ко дну. Ходасевич отправился в Москву, и оттуда пришло от него письмо, короткое, оно начиналось так: “Моя вина перед тобой так велика, что я не смею даже просить прощения”.
“В дальнейшем я узнала, — пишет Анна Ходасевич, — что он получил командировку от Наркомпроса и вместе с ним получила визу на выезд за границу его “секретарша” Берберова…”.
С 1922 года (Ходасевичу 36 лет, Берберовой — 20) начались их эмигрантские скитания: сначала Берлин, а с апреля 1925 года Париж. Но этот брак Ходасевича тоже распался. В один прекрасный день 1932 года Нина Берберова от него ушла.
Они прожили вместе без малого десять лет. Ходасевич стоял в своей полосатой пижаме и смотрел, как уходит от него Нися, Ниник, Милый Кот. Однако они не расстались окончательно, и Ходасевич ещё приходил и уговаривал Берберову вернуться к нему. Последовал отказ, Берберова была решительной женщиной, и тогда Ходасевич соединил свою судьбу с Ольгой Марголиной. Она окружила больного поэта заботой и вниманием, а когда он совсем слёг, не отходила от него.
Он заболел в конце 1939 года. Диагноз: рак поджелудочной железы. Была назначена операция. Она продолжалась полтора часа. А через три дня, не приходя в сознание, Ходасевич умер. Ему было 53 года и один месяц.
Вечером Берберова и Марголина, две последние жены Ходасевича, остригли по пряди его волос на память. Отпевали Ходасевича в русской католической церкви на улице Франсуа-Жерара.
Ольга Марголина не намного пережила Ходасевича. В 1942 году она погибла в концентрационном лагере в Аушвице.
У Берберовой же была долгая и насыщенная творческая жизнь. В её мемуарах “Курсив мой” печально воссозданы страницы жития Владислава Ходасевича.