Сегодня мы предлагаем вам познакомится с пособием, разработанным в нашей библиотеке, статьи которого рассказывают о людях, сделавших, казалось бы, невозможное – им удалось стать источником света в непроглядной тьме слепоты, дать незрячим людям возможность получить образование, приобщиться к миру прекрасного: литературе, музыке, скульптуре. Своим служением, всей своей жизнью, своим творчеством они стали примером безграничных возможностей человека ищущего, упорно добивающегося своей цели, стремящегося реализовать свой талант, ведь правильно сказано: «Дорогу осилит идущий..»

 

Валентин Гаюи (фр. Valentin Hauy, 1745 — 1822) первый деятель в мире, который не только обратил внимание на проблемы незрячих, но и принял активное участие в их судьбе. Валентин Гаюи, несмотря на то, что родился в бедной семье, получил прекрасное образование, владел многими европейскими и древними языками. Жизнь и карьера Гаюи складывались весьма удачно: он получил должность переводчика в МИДе, ему прочили блестящую карьеру, у него была замечательная семья, стабильный источник доходов. Но однажды он познакомился с незрячим мальчиком Франсуа де Лезюером, который просил подаяние на церковной паперти. Эта встреча изменила жизнь Гаюи. На свои средства он создал первую в мире школу для слепых детей, которая получала название «Мастерская трудящихся слепых». Талантливый педагог создал уникальную методику обучения слепых и первый в мире шрифт для слепых «унциал», по которому обучали всех незрячих до появления более совершенного шрифта Брайля.
В 1806 году Валентин Гаюи приезжает в Россию по приглашению императора Александра I для создания в Санкт-Петербурге первого в нашем отечестве учебного заведения для людей с полной или частичной потерей зрения. Неутомимого педагога, энтузиаста и благотворителя не могут остановить никакие трудности: ему говорят, что в России нет слепых детей, он находит их сам; на созданное с его помощью учреждение для слепых выделяют недостаточно средств, Гаюи кормит воспитанников за свой счет.
После смерти благотворителя и учителя слепых его благодарные ученики на собранные ими средства поставили на его могиле на Парижском кладбище Пер-Лашез гранитный памятник.

Луи Брайль родился в 1809 году во Франции в семье ремесленника. Когда ему было три года, он нечаянно повредил себе глаз. Из-за того, что в поврежденный глаз попала инфекция, мальчик полностью ослеп. Когда Луи было 12 он начал эксперименты по созданию алфавита для слепых, продолжавшиеся три года. Он использовал различные комбинации шести выпуклых точек, каждой букве алфавита соответствовало определенное расположение точек. С 1829 г. по 1879 г. система Брайля была введена в Англии, Германии, США. А в 1878 году на всемирном конгрессе в Риме метод Брайля был утвержден, как наиболее подходящий метод чтения и письма для слепых людей и до сих пор считается лучшим в мире. Луи Брайль был талантливым музыкантом, служил органистом в различных храмах Парижа, преподавал музыку слепым. Он также разработал метод написания нот для слепых. Перед смертью он сказал своим друзьям: «Господу было угодно, чтобы перед моими глазами всегда стояло ослепляющее великолепие вечной надежды». Когда он умер, в его личных вещах была найдена коробка с надписью: «Сжечь, не открывая». Любопытство его друзей привело к тому, что коробка была все-таки вскрыта. Там находились сотни расписок о данных в долг деньгах. Его воля была исполнена: все расписки были сожжены. Первая русская азбука по методу Брайля была разработана в 1861 г. слепым князем Оболенским.

Первая книга в России по методу Брайля была издана в 1885 году стараниями просветительницы Анны Александровны Адлер тиражом всего 100 экземпляров. Она называлась «Сборник статей для детского чтения, изданный и посвященный слепым детям Анною Адлер».

Анна Александровна Адлер – яркая представительница русской интеллигенции конца XIX – начала XX века — посвятила свою жизнь благороднейшему делу – просвещению слепых в России. Сегодня её имя незаслуженно забыто, как и многие другие имена, делающие честь Российскому государству.

Анна Адлер родилась в Москве 2 февраля 1856 года в дворянской семье полковника русской армии. Её детство и юность прошли в Казани. С семи лет после воспаления тазобедренного сустава Анна стала хромать. Даже длительное лечение в Баварии не принесло результатов. В России тогда мало что было известно о лечении этого заболевания.

В 1874 году Анна Александровна окончила с серебряной медалью Казанскую Мариинскую женскую гимназию. В стенах гимназии зародилась её тяга к педагогической и просветительной работе. Впоследствии педагогика и просветительство стали смыслом всей её жизни. В 1875 году она окончила Казанские педагогические курсы и получила звание домашней учительницы.

Сразу по окончании курсов Анна Адлер с головой ушла в общественную деятельность. Она участвовала в благотворительных организациях в годы русско-турецкой войны (1877-1878), помогала голодающим в Самарской и Уфимской губерниях, открыла народную библиотеку-читальню в Стерлитамакском уезде.

1880-е годы стали началом её почти 45-летней деятельности на поприще просвещения слепых. Анна Александровна активно занималась обучением слепых детей, специально ездила за границу для изучения деятельности институтов слепых и, особенно, способов изготовления учебных пособий шрифтом Брайля. А.А. Адлер выписала все необходимые принадлежности для книгопечатания рельефным шрифтом на свои средства, сама и набирала текст, и корректировала, и печатала. В 1887 году Адлер напечатала вторую книгу по Брайлю – «Сборник биографических статей для слепых детей среднего возраста», в который вошли рассказы о великом русском учёном М.В. Ломоносове «Сын рыбака»; о химике-самоучке, крестьянском сыне Семёне Власове, который, благодаря незаурядным способностям, стал лаборантом Санкт-Петербургской медико-хирургической академии; о замечательном слепом настройщике клавишных инструментов и фортепьянном мастере Клоде Монтале, который явился зачинателем профессии слепых настройщиков музыкальных инструментов и о других слепых людях, добившихся успехов в разных областях человеческой деятельности. Анна Александровна говорила, что «книга для слепых имеет в жизни не меньшее, если не большее значение, чем для зрячих. Иногда книга может быть для слепого единственным источником, из которого он может почерпнуть сведения об окружающем его мире и найти облегчение в своей безотрадной жизни».

Деятельность русского просветителя Константина Карловича Грота (1815-1897) среди слепых началась после русско-турецкой войны 1877-1878 гг., когда около 1300 русских солдат ослепло в результате огнестрельных ранений и эпидемических заболеваний. Для помощи этим людям в 1881 году по инициативе бывшего самарского губернатора К.К. Грота была создана частная благотворительная организация «Попечительство о слепых». Устав этой организации определял цель ее деятельности: «обучение слепых доступным им ремеслам и занятиям, дабы они могли существовать без посторонней помощи и работать и действовать, по возможности самостоятельно». Грот сумел обратить внимание русского общества на бедственное положение людей, лишенных зрения, и благодаря своей энергии и организаторским способностям смог достичь в деле помощи слепым больших успехов. Деятельность Попечительства способствовала более быстрому развитию офтальмологии, открытию глазных лечебниц, развитию профилактических мер борьбы со слепотой. Попечительство обеспечивало бесплатный проезд больных с глазными заболеваниями в города, в которых действовали глазные клиники, оплачивало пребывание больных в клиниках, а также приобретение необходимых лекарств. Для оказания помощи слепым в получении образования и подготовки к труду Грот разработал систему училищ для слепых детей, которые открылись в 23 городах России на средства Попечительства. Дети из бедных семей могли обучаться в них бесплатно. Первая школа для слепых детей была открыта по инициативе К.К. Грота и на его средства в Петербурге в 1881 г. Создавались мастерские для работы взрослых слепых. Попечительство занималось широкой издательской деятельностью, которая имела две важные цели: знакомить различные слои русского общества с положением незрячих в стране и печатать книги рельефно-точечным шрифтом по методу Брайля для слепых. Известный русский юрист А. Ф. Кони писал о Гроте: «Русские люди должны быть ему благодарны, ибо он был борцом с общественной и личной слепотой и сделал в этом отношении многое». Благодаря деятельности Грота были заложены основы начального образования слепых детей, и положение незрячих в России значительно улучшилось. В 1906 году по проекту скульптора А.М. Антокольского Константину Карловичу Гроту на общественные средства в Санкт-Петербурге был сооружен памятник, который в настоящее время находится в сквере школы-интерната для слепых и слабовидящих детей им. К.К. Грота. А также именем Грота названа одна из улиц Санкт-Петербурга.

Независимо от Санкт-Петербургского Попечительства развивалось Московское попечительное Общество, созданное Генрихом Генриховичем Дикгофом, обер-пастором Евангелическо-лютеранской церкви св. Петра и Павла в Москве. В 1871 году он обратил внимание на тяжелую судьбу московских детей, лишенных зрения. Он понимал, что для того, чтобы вытащить слепых из нищеты, нужно обучать их грамоте, ремеслам и искусству. Для того чтобы перенять зарубежный опыт, он предпринял поездку за границу, чтобы познакомится с деятельность Венского, Дрезденского и Прусского институтов для слепых детей. По возвращению в Москву он начал привлекать общественное мнение к проблеме незрячих и необходимости открытия школы для слепых детей. В российском обществе было распространено мнение, что дети, лишенные зрения, даже по окончании курса обучения в учебном заведении не смогут применять на практике приобретенные ими знания, и после окончания заведения будут нуждаться в постоянной поддержке и не смогут своим собственным трудом обеспечить самостоятельную жизнь. На сбор средств для школы и решение различных бюрократических проблем ушло несколько лет. Среди членов Распорядительного Комитета Московского попечительного Общества была А.А. Адлер, издавшая первую в России книгу для слепых по методу Брайля. Учебно-воспитательное заведение для слепых детей было отрыто в Москве в 1882 г. Оно не вошло в подчинение училища для слепых детей Санкт-Петербурга, созданное Гротом, которому подчинялись все училища для слепых в России. Московское Попечительское Общество проявляло заботу о слепых детях преимущественно Москвы и Московской области без различия вероисповедания и происхождения. Первоначально в школе учились только 20 детей. Они осваивали различные ремесла. Музыкально одаренные дети обучались игре на фортепиано, скрипке и виолончели не на слух, а по выпуклым нотам. Среди первых музыкальных педагогов Московской школы слепых был главный дирижёр Большого театра И.К. Альтани, бесплатно обучавший детей игре на фортепиано.

 

 

Василий Яковлевич Ерошенко

Василий Яковлевич Ерошенко родился 13 янва­ря 1891 года в селе Обуховка Старооскольского уезда Курской губернии, в крестьянской семье переселенцев с Украины. Та зима выдалась особо морозной, и, когда ребёнка крестили, нетрезвый по случаю праздников батюшка уронил его в ку­пель с ледяной водой. С тех пор глаза мальчика покрылись белесой пеленой. С каждым годом он видел всё хуже и хуже, а к четырём годам ослеп полностью. Последнее, что осталось в его памяти: синее небо, белые голуби над деревянной сель­ской церковкой и улыбающееся лицо матери.
Отныне весь мир для Василия воплотился в зву­ках. Вскоре он научится ориентироваться по ним — в селе, в лесу, в поле — не хуже, чем в отцовской хате. В Обуховке к юному слепцу быстро привыкли и уже не удивлялись, когда он шёл без палки.
В десятилетием возрасте при помощи местного помещика, графа Орлова-Давыдова, у которого Яков Ерошенко арендовал землю, Василия устро­или воспитанником московского приюта слепых детей. Там он познал тайну шести выпуклых то­чек азбуки Брайля, из их сочетаний под пальцами рождались буквы, из букв — слова. Плотная, вся в пупырышках, бумага заговорила, зазвучала для пытливого мальчика голосами героев пушкинских сказок, стихами Некрасова и Шевченко. Ночью, когда школа затихала, Василий брал с собой тол­стый том и, водя пальцем по точкам, читал, читал… А когда все книги из приютской библиотеки оказа­лись прочитаны, стал сочинять сам.
Помимо чтения и сочинительства, которым Василий отдавал всё свободное время, он, вла­дея хорошим слухом и голосом, учился играть на скрипке и гитаре. Эти навыки  оказались вовсе не лишними. Вскоре каждый ве­чер он стал выходить на сцену ресторана «Якорь», откидывал волнистые льняные волосы, ниспадав­шие до плеч, и начинал петь. Заказывали обычно «цыганщину», платили щедро.
Под утро Ерошенко шёл в доходный дом для сле­пых, где в комнате-пенале его ждала койка. Часть из заработанных денег он отдавал вечно безра­ботному актёру, который за это читал ему Пуш­кина, Андерсена и Шекспира. А вечером — снова ресторанный чад, спёртый, прокуренный воздух, пьяный говор, смех кокоток и бесконечные водоч­ные подношения. И не было, казалось, возможно­сти вырваться из этого заколдованного круга.
Наконец, в судьбу Василия вмешался счастли­вый случай. На слепого юношу обратила внимание Анна Николаевна Шарапова, родная сестра Льва Николаевича Толстого. Именно она и пригласила Ерошенко, поразившего её глубиной суждений и интеллигентностью, на свои курсы эсперанто. Ша­рапова свято верила в универсальное предназна­чение этого искусственного языка и, обнаружив у Василия блестящие способности к лингвистике, взяла под своё покровительство. Она же посове­товала талантливому юноше продолжить музы­кальное образование, но, так как в России слепых в консерваторию не принимали, Шарапова обра­тилась в лондонскую Королевскую музыкальную академию для незрячих.
На новом языке Василий, заговорил всего че­рез два месяца. К тому же времени из Лондона пришёл вызов. В 1912 году слепой музыкант взял билет третьего класса и один отправился в путь. Зелёная звёздочка, символ общества любителей эсперанто, помогла ему перебраться через четы­ре страны в Англию, — Василия словно передавали по «зелёной эстафете» от одного эсперантиста к другому.
Во время пребывания в Лондоне Ерошенко успел на слух выучить английский язык, причём до такой степени, что написал сборник стихов и несколько сказок для детей, Они были изданы и вызвали одобрительные отзывы британских кри­тиков. Одновременно он посещает библиотеки и музеи, углубляет свои познания в вопросах миро­вой истории и культуры.
Затем Василий посетил Париж, так же быстро вы­учил французский, прослушал цикл лекций в Сорбонском университете, посетил множество достоприме­чательностей и хотя не мог их видеть, основываясь на устных сведениях очевидцев и только ему одному присущем невероятном чутье, сумел составить на удивление правильное представление и об Эйфелевой башне, и о Триумфальной арке, и о Версальском дворце.
По возвращению в Англию Ерошенко ждало непри­ятное известие: за связь с эмигрантами-марксиста­ми ему приказали покинуть страну.
Приехав в родную Обуховку, слепой путешествен­ник начал усиленно готовиться к новой поездке, но теперь уже на Восток. Наладив переписку с эсперан­тистами Японии, Кореи, Бирмы, он открыл для себя новую дорогу.
Осенью 1914 года Ерошенко стал слушателем То­кийской школы слепых, а уже через год после приез­да в Японию свободно объяснялся на японском язы­ке. Необыкновенная память и здесь его не подвела.
Участвуя в публичной дискуссии с великим индийским писателем и философом Рабиндранатом Таго­ром, выступавшим тогда в Токийском университете, молодой Ерошенко поразил маститого лектора глу­боким знанием христианского вероучения, древних текстов буддизма и дзен-буддизма, изречений про­роков ислама. Тагор настолько заинтересовался до­водами слепого философа, что подошёл к нему по­сле окончания дискуссии, чтобы продолжить спор.
В 1916 году в одном из токийских журналов была опубликована первая новелла Ерошенко, написанная по-японски — «Рассказ бумажного фонарика». Мест­ные литераторы единодушно решили, что украинец сумел написать на материале чужой культуры так, словно был местным уроженцем!
Из Японии Ерошенко проложил свой дальнейший путь в Сиам (Таиланд), а затем в Бирму, где при со­действии властей организовал школу для слепых.
Там же в Бирме Василий узнал о произошедшей в его стране революции. Решив, что новая власть при­ несёт народу счастье и свободу, он решил во что бы то ни стало вернуться на родину. Но местные власти в разрешении на выезд в Советскую Россию ему отказали.
Тогда Ерошенко под предлогом встречи с Тагором, отправился в Индию, рассчитывая оттуда через Аф­ганистан и Среднюю Азию пробраться на Украину. Однако в Калькутте его по распоряжению английских властей арестовали, как «большевистского агента» и поместили на судно, идущее во Владивосток. Лишь чудом ему удалось бежать. Во время остановки в Шанхае верным друзьям эсперантистам удалось передать пленнику костюм китайского кули, шапочку с косой и жёлтый грим для лица. Переодетый и за­гримированный Василий вместе с настоящими груз­чиками-кули сошёл с парохода на берег.
Из Шанхая беглец спешно перебрался в Японию, но и японские власти, опасаясь непредвиденных осложнений с коммунистически настроенным странствующим литератором, приказали ему по­кинуть страну.
Доставленный во Владивосток, Ерошенко пред­принял попытку перебраться в европейскую часть России. Но дальше пути не было. Сразу за городом проходили передовые позиции белогвардейских отрядов Каппеля. За ними начиналась нейтраль­ная полоса, где орудовали банды, нападавшие и на белых, и на красных. Свободным оставался толь­ко один путь — в Китай. Тогда Ерошенко пришёл на вокзал, выяснил у стрелочника правильное на­правление и по шпалам пошел в Харбин. В один из июльских дней 1921 года он, оборванный, без ве­щей, с одной лишь гитарой, постучался в стоявший на окраине Харбина дом своего друга-эсперан­тиста. Затем его приютил знаменитый китайский писатель Лу Синь. Он поселил Ерошенко в своём просторном доме и определил в школу эсперанто при Пекинском университете.
В Китае, несмотря на покровительство и удачно складывающуюся службу, Василий долго не задер­жался. Летом 1922 года он изъявил желание отпра­виться в Финляндию, где в то время проходил XIV Международный конгресс эсперантистов. Сложно сказать, использовал он это как предлог или изме­нил своё решение в последний момент, но, когда поезд остановился в Чите после таможенного до­смотра и проверки документов, профессор Пекин­ского университета Василий Яковлевич Ерошенко покинул вагон для иностранцев и, смешавшись с толпой, стал одним из тысяч слепцов, скитавшихся по России.
Лишь через год он добрался в родную Обуховку. Всё население этой небольшой деревеньки про­шло через дом своего односельчанина, чтобы по­слушать рассказы о его необыкновенных приклю­чениях.
И началась для него новая жизнь, уже не такая беспокойная, но не менее интересная. Василий побывал в Хельсинки. Затем посетил Москву, а в июне 1929 года отправился на Чукотку, чтобы «по­чувствовать её на ощупь». Охота «к перемене мест была для него естественной, органичной: ощутить, вобрать в себя новый, неведомый мир значило для слепого человека то же, что для зрячего – увидеть.
Пробыл Ерошенко на Крайнем Севере около года. Чукчи научили его запрягать и выпрягать со­бак, собирать их в упряжку. Он стал различать псов по голосам и на ощупь, по шерсти. По рыку, лаю, взвизгиванию Василий догадывался об их настро­ениях и намерениях не хуже, чем зрячие каюры. Вскоре он полностью овладел искусством собако-вожатого и начал ездить по тундре один. Вначале он добирался до ближайших яранг, дер­жась поближе к океану, чтобы ледяное дыхание моря помогало ориентироваться в полярной ночи. Потом научился понимать голос ветра, который отражаясь от холмов, подсказывал слепому доро­гу. Если же было трудно сориентироваться, давал волю вожаку стаи — могучему колымскому псу Амико, и тот неизменно находил дорогу.
За годы странствий по Китаю и Японии Ерошен­ко успешно освоил навыки восточной медицины. Слава о слепом враче достаточно быстро разнес­лась по тундре. Однажды Василия позвали к тяже­лобольному. Путь был нелёгким — вьюжило, а ехать надо было за 70 километров. Слепой каюр отдался на волю вожака и даже задремал, как вдруг почув­ствовал, что нарты стоят, а собак не слышно. Он по­нял: постромки соскочили, псы убежали, оставив его одного в тундре.
Ветер крепчал… Что оставалось делать слепо­му? Он поставил нарты с наветренной стороны зарылся в снег, но это помогало слабо. Холод пробирал до костей. К счастью, умный Амико вернул­ся со всей упряжкой и, разрыв сугроб, разбудил своего уже начавшего замерзать хозяина. Василий выбрался из-под снега и тронулся в дальнейший путь.
После поездки на север Ерошенко жил некоторое время в Москве. А уже осе­нью 1934-го он мчался в поезде «Москва — Ашхабад» в самую южную точку СССР — старинную крепость Кушку. Наркомпрос Туркмении пригласил его создать в республике специальную школу-интернат для незрячих детей.
Ерошенко преподавал там литературу, историю и языки: русский, туркмен­ский, английский. Он также учил слепых ребят всему, что знал и умел сам: хо­дить по земле без поводыря, любить солнце, землю, воду, движение, не па­совать перед трудностями, читать запоем, играть в шахматы (в 1938 году на шахматном турнире он занял третье место в СССР), хорошо плавать, — сам он отлично плавал и нырял даже в ледяные горные реки.
По вечерам, перед отбоем, когда цикады заполняли своими звуками ста­ринную южную крепость, возле слепого учителя собирались все — и малые, и взрослые, и слепые, и зрячие. Он знал уйму сказок, но никто не догадывался, что все они написаны им самим!
На юге Василий пробыл 11 лет, обучая маленьких туркменов видеть мир не­зрячими глазами. Школу в Кушке он считал одним из главных дел своей жизни. Здесь же создал маленький театр. Зрители, побывавшие на представлениях, не хотели верить, что все дети, занятые в спектакле, слепы!
Из Туркмении Ерошенко обратился с письмом в защиту международного язы­ка эсперанто и эсперанто-движения к Сталину. Не побоялся, зная, что в одну из ночей 1938 года был разгромлен «Союз эсперантистов советских республик», что многие эсперантисты были арестованы, голословно обвинены в шпионаже, в антисоветской деятельности и пособничестве империализму.
После Отечественной войны, в 1945 году, Василий Яковлевич вернулся в Москву. Преподавал в различных школах для слепых, а во время летних каникул ездил в Обуховку. «Увидев» полмира и зная более десятка языков, он никогда не забывал язы­ка своего детства, с завидным постоянством посещал Киев, Харьков, Чернигов.
Одно время Василий собирался было пройти с собакой-поводырём от Обуховки до… Владивостока. Не удалось. Но романтический скиталец всё-таки поехал в Якутию послушать, как шумит ночами тайга, услышать голоса зверей.
Из Якутии он вернулся в Обуховку. Вернулся навсегда.
Врач не подозревал, что этот слепой деревенский пациент знает латинский язык, не обратил внимания, как он внезапно побледнел, услышав латинское слово «канцер» (рак), сказанное ассистенту.
Сохранилась последняя фотография этого необычного путешественника и писателя, сделанная в его собственном доме районным фотографом: Василий Яковлевич сидит в глубоком плетёном кресле, откинувшись на подушки. Лицо спокойное, сосредоточенное, а ссохшиеся узловатые пальцы крепко держат тетрадь из брайлевских листов.
Зная о приближении конца, Василий собрал все свои записи, упаковал и на­писал завещание: архив передавался Всероссийскому обществу слепых.
Смерть пришла в 1952 году. Тогда же нагруженный доверху грузовик вывез почти три тонны бумаги из Обуховки в Старый Оскол.
Увы, по чьему-то преступному недосмотру или злой воле всё это было сож­жено в котельной старооскольского Общества слепых.

 

Горенштейн Полина Михайловна (Лина По)

Полина Горенштейн родилась 18 января 1899 года в городе Екатеринославе (нынешний Днепропетровск). В 14 лет она серьезно увлеклась хореографией, однако, еще раньше у нее появилась тяга к рисованию. Многие дети любят рисовать, только художниками становятся единицы. Однако Полина обнаружила недюжинные способности к изобразительному искусству. В частности к ваянию.

 

Но совмещать эти два увлечения становилось все труднее – ведь серьезные занятия требовали полной самоотдачи. Пришлось выбирать между скульптурой и балетом. Сцена оказалась притягательнее.

 

Потом занятия в хореографическом училище Воронкова и в 1919 году, на театральных подмостках Мариуполя, Харькова и Киева появилась обаятельная танцовщица Лина По. Однако, провинциальная жизнь не устраивала молодую балерину, и в 21-м году Лина перебирается в Москву, где она поступает в Высшие хореографические мастерские при Большом театре. Однако страсть к изобразительному искусству вновь дает о себе знать, и девушка поступает еще и в Высшие художественно-технические мастерские, — более известные, как ВХУТЕМАС, на отделение скульптуры. К сожалению, через полгода Лине вновь пришлось выбирать: художники за мольбертом и балерины за станком должны трудиться по 10-12 часов в день. Времени просто не хватало. И снова предпочтение отдано балету.

 

В 1924 году она оканчивает хореографические мастерские, получив диплом со специальностью режиссера-постановщика танцев. Последующие десять лет были наполнены радостью жизни и творчества. Полина Михайловна танцевала, преподавала и работала балетмейстером в разных театрах. Тогда-то и пригодилось ее второе увлечение. Талант художника помогал Лине По глубже понять искусство балета, не говоря уже о постановке танцев. Вот что рассказывала сама Лина Михайловна: «Я брала карандаш и зарисовывала особенно увлекшие меня движения балерин, позы… Я впитывала в себя скульптурную гармонию движущихся полуобнаженных тел».

 

Увы, всему когда-нибудь наступает конец. Десять лет, как это, в сущности, мало для целеустремленной творческой личности! Но жизнь человеческая, к сожалению, зависит от многих внешних факторов…

 

В 1934 году в неврологическую клинику Московского научно-исследовательского клинического института имени М. Ф. Владимирского (МОНИКИ) поступила популярная в то время балерина, талантливый балетмейстер, режиссер  Лина Михайловна По. В течение 10 лет она успешно выступала со своими хореографическими программами. Но вот тяжелое осложнение гриппа—энцефалит.

Специалистов особенно встревожило, что заболевание с первых же дней приняло неблагоприятное течение. Появились такие опасные симптомы, как потеря музыкального слуха, музыкальной памяти, известная в невропатологии под названием амузия, поражение зрительных нервов.

Профессор Д. А Шамбуров, под руководством которого проводилось лечение, обратился за помощью к выдающемуся офтальмологу академику В. П. Филатову.

Заболевание у Лины По протекало длительно. И хотя ряд тяжелых симптомов, таких, как амузия и параличи ног и рук, были устранены, неотвратимо пришла беда: Лина По потеряла зрение. Казалось, что творческой деятельности этой одаренной женщины пришел конец.

Д. А. Шамбуров знал, что она с детства увлекалась музыкой, танцами, рисованием, лепкой, писала стихи. Будучи балетмейстером, Лина По часто создавала в рисунках, с помощью пластилина мизансцены будущих спектаклей. И Дмитрий Афанасьевич подумал: а нельзя ли использовать разнообразные способности Лины По, ее трудолюбие, настойчивость—неотъемлемые черты характера балерины—для преодоления вынужденной бездеятельности? Чуткий, заботливый врач, он дает ей как бы невзначай один-другой раз хлебный мякиш с просьбой вылепить какую-нибудь фигурку. Затем принес пациентке пластилин и, убедившись, что дело пошло, порекомендовал серьезно заняться скульптурой.

В 1937 году, когда не прошло и года после выписки Лины По из клиники, была открыта персональная выставка ее произведений, о которых заговорила пресса. Творчество незрячего скульптора продолжалось с 1936 по 1948 год, ею создано более ста скульптур.

Как же ей удалось такое? Как смогла она, пережившая большую беду, лишившись зрения, создавать и создать исключительно оптимистические, жизнеутверждающие произведения?

Народный артист СССР С. М. Михоэлс в книге отзывов на выставке произведений Лины По записал: «Талант всегда зрячий».-Лина По, будучи незрячей, действительно видела. Но как?

Вот что рассказывала сама Лина По. Однажды она создала изящную скульптурную фигурку балерины, назвав ее «Прыжок». Лепила ее с азартом, в состоянии творческого подъема и вдохновения. Утром пришедшую навестить родственницу предупредила: «Осторожно, не заденьте мою новую работу. Как она вам нравится? Я над ней трудилась всю ночь». Каково же было удивление и родственницы и самой Лины По, когда выяснилось, что никакой новой скульптуры не существует, что Лина перепутала сновидение с действительностью, что «Прыжок» от начала и до конца создан только в сновидении.

Но ее сновидения были настолько ярки и зрительно реальны, весь творческий процесс лепки был настолько ощутим, что она очень быстро воссоздала замечательную фигурку «Прыжок».

Этот рассказ многое дает для понимания психофизиологических механизмов компенсации слепоты у Лины По.

Прежде всего важно отметить, что зрительные образы ее сновидений были очень яркими, носили не мимолетный характер, как обычно бывает, а продолжали зрительно существовать в сознании и после пробуждения. Такое редко встречающееся у людей свойство в медицинской психологии известно под названием эйдетизм. Это своеобразная разновидность зрительной образной памяти. Обладатель ее не вспоминает, не представляет себе в уме предмет или любой образ, а видит его, как на фотографии или на экране. Подобные эйдетические образы стояли перед мысленным взором Лины По. Но этого было явно недостаточно для творческого процесса в целом. Снова обратимся к высказываниям Лины По. Однажды она сказала литератору А. М. Арго: «…Образ А. П. Чехова пришел мне ночью во сне, пришел ярко, зримо, трехмерно… Я сразу почувствовала все размеры в пальцах:..»

Эта реплика свидетельствует о редкой способности воспринимать образ сразу с помощью нескольких органов чувств. Лина По не только объемно увидела образ А. П. Чехова, но одновременно и почувствовала в пальцах размеры и пропорции скульптуры. Она тут же попросила свою сестру замесить глину и приступила к работе.

Разумеется, не всегда и не все было так «просто» и «легко», как может показаться. Бывали очень трудные периоды, когда творческая деятельность угасала и сменялась бездействием, бесплодным унынием, когда исчезали эйдетические образы. И Лине казалось, что она уже никогда больше не сможет творить. Ей нужна была помощь и моральная поддержка. После Д. А. Шамбурова, сыгравшего первостепенную роль в выборе пути, опорой для нее стал замечательный художник Михаил Васильевич Нестеров.

Многие выдающиеся деятели нашей страны пристально, с интересом следили за успехами Лины По. С. Т. Коненков (который, кстати, говорил: «Музыка двигала мой резец… Мелодия помогает художнику создавать зрительный, живописный образ») был восхищен ее личностью и посвятил ей стихотворение. Выдающийся офтальмолог нашей страны В. П. Филатов, сам не только талантливый ученый, но и художник, и скульптор, и поэт, также высоко оценил ее творчество. К концу жизни Лины По его непрерывными стараниями (он многократно приезжал к ней из Одессы) удалось добиться незначительного успеха в лечении слепоты. В одном глазу появилось маленькое «оконце для зрения». Однако, как это ни странно, оно мешало процессу лепки, и во время работы Лина По завязывала глаза.

Творческие успехи окрыляли Лину По, и она была в буквальном смысле этого слова счастлива. Иногда даже говорила: «Не было бы счастья, да несчастье помогло». Поэт Яков Хелемский в посвященном Лине По стихотворении так и назвал ее:

Та, у которой призанять бы счастья                                                                               Теперь иные зрячие могли.

Асадов Эдуард Аркадьевич

Асадов Эдуард Аркадьевич [1923 — 2004] — русский советский поэт, переводчик, Герой Советского Союза. Родился в городе Мары Туркменской ССР 7 сентября 1923. Родители (армяне по национальности) работали учителями. Отец во время Гражданской войны воевал с дашнаками на Кавказе. После смерти отца в 1929 году переехал с матерью в Свердловск, где жил его дед Иван Калустович Курдов. Здесь прошло детство, юность. В восьмилетнем возрасте написал своё первое стихотворение. Вступил в пионеры, потом был принят в комсомол. В 1938 году Асадовы переезжают в Москву. Учился в 38-й московской школе, которую закончил в 1941 году. Через неделю после выпускного вечера началась Великая Отечественная война.

По комсомольскому призыву Эдуард Аркадьевич Асадов ушел добровольцем на фронт. Сражался на Ленинградском, Волховском, Северо-Кавказском и 4-м Украинском фронтах. За годы войны прошел путь от наводчика миномёта до офицера, командира батареи прославленных гвардейских минометов «Катюш» на Северо-Кавказском и 4-м Украинском фронтах. В перерывах между боями писал стихи: «Письмо с фронта», «В землянке» и другие. В ночь с 3 на 4 мая 1944 года в боях за Севастополь Асадов был тяжело ранен под Бельбеком и потерял зрение. После взрыва вражеского снаряда внезапно наступил мрак. Мрак навсегда. В госпитале, между операциями, писал стихи.

В 1946 году поступил в Литературный институт им. А. М. Горького, который с отличием окончил в 1951 году. В том же году Эдуард Асадов опубликовал первый сборник стихов «Светлая дорога» и был принят в члены КПСС и в Союз писателей. В разное время работал литконсультантом в «Литературной газете», журналах «Огонек» и «Молодая гвардия», в издательстве «Молодая гвардия».

Россия начиналась не с меча,Она с косы и плуга начиналась.Не потому, что кровь не горяча,А потому, что русского плечаНи разу в жизни злоба не касалась…

В последующем стал автором многочисленных сборников стихов, увидевших свет в различных издательствах нашей страны. Книги, выходившие 100-тысячными тиражами, моментально исчезали с прилавков, а литературные вечера на протяжении нескольких десятилетий проходили с неизменным аншлагом в самых известных залах страны. В 1998 году в московском издательстве «Славянский диалог» тиражом в 11 тысяч экземпляров вышла и книга прозы поэта «Не смейте бить человека!», в которую вошли рассказы, эссе и повесть «Гоголевский бульвар».

Одна

К ней всюду относились с уваженьем:И труженик и добрая жена.А жизнь вдруг обошлась без сожаленья:Был рядом муж — и вот она одна… Бежали будни ровной чередою.И те ж друзья и уваженье то ж,Но что-то вдруг возникло и такое,Чего порой не сразу разберешь: Приятели, сердцами молодые,К ней заходя по дружбе иногда,Уже шутили так, как в дни былыеПри муже не решались никогда. И, говоря, что жизнь почти ничто,Коль будет сердце лаской не согрето,Порою намекали ей на то,Порою намекали ей на это… А то при встрече предрекут ей скукуИ даже раздражатся сгоряча,Коль чью-то слишком ласковую рукуОна стряхнет с колена иль с плеча. Не верили: ломается, играет,Скажи, какую сберегает честь!Одно из двух: иль цену набивает,Или давно уж кто-нибудь да есть. И было непонятно никому,Что и одна, она верна ему!

Стихи Эдуарда Асадова редко хвалили серьезные литераторы. Но если московская молодежь 60-х кричала с трибун стихи Евтушенко, Вознесенского и Рождественского, если ленинградские интеллигенты 60-х приглушенным шепотом декламировали на кухнях Бродского, Рейна, Бобышева, то романтические барышни всей страны Советов роняли слезы над «Стихами о рыжей дворняге» – и почитали Асадова, как своего кумира.

Асадов был награжден орденами Ленина, Отечественной войны I степени, Красной Звезды, орденом Дружбы народов, двумя орденами «Знак Почета», орденом Почета (1998), «За заслуги перед Отечеством» IV степени (2004), медалями «За оборону Ленинграда», «За оборону Севастополя», «За победу над Германией». Указом постоянного Президиума Съезда народных депутатов СССР от 18 ноября 1998 года ему было присвоено звание Героя Советского Союза.

Женат был Эдуард Асадов на Галине Разумовской — мастере литературного чтения, с которой прожил многие годы, разъезжая по стране и участвуя в совместных литературных концертах.

Умер Эдуард Асадов 21 апреля 2004 г. в Москве. По завещанию поэта, его тело после отпевания в Доме офицеров в г.Одинцове Московской области предали земле на столичном Кунцевском кладбище, рядом с могилами матери и супруги поэта, а сердце отвезли в г. Севастополь, к месту участия в боях, и захоронили на Сапун-горе.

Скачать пособие можно по ссылке, приведённой ниже:

Пособие